
Я сама училась в обычной районной школе, не очень хорошей. Но в 1991 году, когда она открылась, в стране была эпоха голода и перемен. Педагогам разрешали преподавать по собственной, не советской программе. У меня была в начальной школе замечательная учительница — профессиональный математик, которая попала в школу просто потому, что хотела детей учить и умела объяснять сложные вещи. В 1 классе у нас чего только не было: ряды, интегралы, системы счисления. Это сразу стало пронизывать всю мою детскую жизнь, я придумывала задания, алгоритмы, программы для роботов, рисовала схемы, мне это ужасно нравилось. Может быть, поэтому мне сейчас именно начальная школа кажется таким раем.
Когда я перешла в среднюю школу, многие наши знакомые уезжали за границу и отдавали свои книги. Однажды к нам домой попала целая библиотека по физике и по биологии, и я прочитала все. Я не могла решить, кем быть: физиком или биологом. Тогда я пришла к мысли, что, если стану биологом, то все равно придется знать физику, потому что она лежит в основе всего. А если стану физиком, то смогу на этом остановиться и буду менее образованным человеком.
Еще у нас была очень хорошая учительница по биологии, у нее тоже была своя программа. В школе было тоскливо, а с ней оказалось здорово. У меня как у учителя тоже есть мечта — вложить любовь к биологии и убрать страх перед наукой.
В детстве я мечтала быть одновременно ученым и учителем. Я окончила МГУ, биофак, начала заниматься наукой, но выяснилось, что совмещать ее с семьей и зарабатыванием денег сложно. Мне всегда нравилось быть с детьми, и в какой-то момент очень сильно этого захотелось. И я пошла работать учительницей «Окружающего мира» в начальной школе «Интеллектуала».
Я выбрала начальную школу по двум причинам. Во-первых, из трусости. Мне страшно было идти работать учительницей: я боялась, что дети не будут меня слушать. А возраст начальной школы я более-менее себе представляла, моему старшему ребенку тогда было шесть лет. Во-вторых, потому что мне казалось, что в начальной школе закладывается куда больше, чем в средней: закладывается отношение к школе, к учебе и к самому себе. Там ребенка можно напугать «на всю оставшуюся школу», а то и на всю оставшуюся жизнь. А можно зажечь интересом к науке, к познанию, так же, как в детстве это произошло со мной. Если бы можно было, я пошла бы учить детей в детский сад.
если им не интересно, они не будут слушать
Многие дети в средней школе не раскрываются потому, что были надломлены начальной школой: слишком жестким учителем или просто самой системой. Им тяжело в старшей школе, и дальше все идет под откос: они не могут поступить в тот вуз, в который хотят. С маленькими детьми работать действительно сложно: они так устроены, что если им не интересно, они не будут слушать. Можно их ломать, требовать дисциплины, но я не могу так. Поэтому приходится выкручиваться, продумывать уроки так, чтобы дети все время были увлечены: сначала они в тетради делают какое-то задание, потом должны обязательно поиграть, поскольку 40 минут им сидеть тяжело, к концу урока они уже не могут учиться. Я стараюсь показывать всякие эксперименты, потому что детей это «заряжает», им интересно, это очень сильный мотивирующий фактор. Например, в конце модуля вместо контрольных мы устраиваем аукцион: я приношу реактивы, за правильные ответы они выкупают их. Если соберут все реактивы, получится красивая реакция.
Когда дети приходят в 1 класс, они еще такие маленькие, неготовые, «несыгранные» и все очень разные. Не всегда получается всех «зацепить», чтобы всем было интересно. А если кого-то одного не удалось, а он очень активный, то он весь класс разнесет. Еще бывают дети, которые все понимают быстрее других, они уже все постигли, поэтому им скучно — приходится давать им дополнительные задания.
В обычной школе все еще сложнее, не знаю, смогла ли бы я там преподавать. Не считаю себя прям очень хорошим педагогом, я от этой работы очень «тащусь», она меня очень вдохновляет, но я понимаю, что если бы я оказалась в обычной школе, то вряд ли бы справилась. Конечно, в неформальной обстановке с обычными детьми, может, и получилось бы что-то, но школа имеет очень жесткие правила: детей много, уроки должны обязательно проходить в классе, все обязаны сидеть за партами и так далее. Нет возможности договариваться с каждым.
Если система есть, то в ней не может не быть правил, а если есть правила, то обязательно найдется и тот, кто в них не впишется. Думаю, финская система тоже не идеальна: наверняка есть люди, которые продуктивнее занимюатся в более дисциплинированных условиях, лучше самореализуются в более жесткой обстановке. Если бы мне дали карт-бланш, моя школа выглядела бы так: классы по шесть-семь человек, причем в одной параллели их было бы много, скажем, десять, и они бы постоянно тасовались. Дети смогли бы сами выбирать, на какой курс идти, и не ходили бы туда, где им неинтересно. От парт я бы отказалась, чтобы можно было сидеть, стоять и двигаться — при условии, что человек включен в общий разговор. Есть ведь гиперактивные дети, которым на уроке надо походить, они так лучше понимают материал. Не было бы фиксированного времени для урока — они бы начинались в определенное время, но звонка, который прерывал бы процесс, не было. Так организация времени стала бы более гибкой.
я не думаю, что дети бывают глупыми, просто не каждого можно «зацепить»
В идеале в такой школе была бы смешанная система проживания: в семье и в интернате, чтобы дети не тратили много времени на дорогу, высыпались и у них оставалось бы больше сил на учебу. Еще я бы обязательно сделала занятия для родителей — сейчас меняется время, меняется система, школа становится менее закрытой. Благодаря соцсетям, мессенджерам и почте у родителей появляется возможность в режиме нон-стоп обсуждать ее, общаться с учителями, и это постоянное общение может быть как конструктивным, так и деструктивным. А если дать родителям возможность глубже и организованнее влиться в школьную систему, это может принести много пользы.
В начальной школе все связано с семьей — по детям очень чувствуется, насколько большой вклад в них сделали родители. Он бывает недостаточным, нормальным или избыточным. И многие детские привычки возникают из-за воспитания, а не автоматически.
Если же это отбросить, то я бы разделила детей на медленных и быстрых. Нет ребят, которые не могут понять или которым невозможно что-то объяснить, но темп у всех разный. Меня это огорчает, ведь каждый раз есть только 40 минут, и когда они заканчиваются, детей надо отпускать. Есть яркие и одаренные индивидуальности, про которых сразу все понятно: их способности уже в детстве оказывают влияние на их социальную жизнь. А есть просто умные, хорошие, живые и заинтересованные дети. Я не думаю, что дети бывают глупыми, просто не каждого можно «зацепить». Кому-то на уроке нужен театр, а кому-то — самостоятельные задания, во время выполнения которых его «осеняет». Каждому — свое.
В нашей школе я с таким не встречалась, но в детстве было, конечно, — я училась в 90-е, и это была эпоха такого плюрализма и разнообразия мнений, что дальше уже просто некуда. Когда дети обсуждают со мной божественное происхождение мира, я говорю, что есть две разные плоскости: материального и нематериального мира. В плоскость нематериального я лезть не могу, поскольку слишком мало об этом знаю: я рассказываю только о материальном, о том, что точно доказано. Наука основана только на доказательствах. Тут все просто: я придерживаюсь теории Дарвина не потому что я в нее верю, а потому что есть множество доказательств.
Обсуждение материала
Оставить комментарий